Социальные проблемы воспитания российского общества как источник экстремизма
Экстремисты не могут совершать свои преступные деяния без молчаливой поддержки широкого круга сочувствующих, без постоянного пополнения рядов членов своих организаций. Лишенные же этого, они теряют большую часть способности наносить ущерб человечеству, и с большей вероятностью будут привлечены к беспристрастному правосудию. Однако если этого не происходит, то экстремистская деятельность, словно птица «феникс» возрождается из пепла и ряды членов экстремистских организаций стремительно пополняются.
Проведенное исследование показало, что в XXI веке наибольшую вероятность выступить в качестве источников экстремизма в российском обществе имеют следующие его социальные проблемы.
Во-первых, отсутствие цивилизованного диалога между государственной властью и социальными общностями (меньшинствами), основанном на взаимном уважении прав и свобод, а также большого желания у гражданского общества, профессиональных союзов и ассоциаций работать с нижним слоем социума и колеблющимися.
Результаты анализа российского социума дают нам возможность утверждать, что обозначенное выше приводит к высокому уровню настороженности в обществе, увеличению недоверия к ближнему, соседу, органам охраны правопорядка и власти на всех ее уровнях, нарастающей атомизации социума.
Так, например, сегодня не редкость найти среди сторонников экстремистских организаций (ИГИЛ, Аль-Каида и др.) представителей маргинальных групп, а также бывших заключенных, которые были приобщены к джихаду через социальные сети. Социальные сети и отношения особенно сильны в коллективистских обществах, где отмечается наличие исламского экстремизма. При этом, как показывает мировой и отечественный опыт многие проблемы российского общества можно решить на его же уровне, даже без привлечения органов власти или других политических институтов.
Формы и направления гражданского участия в жизни страны чрезвычайно разнообразны – это добровольческое движение, благотворительность и меценатство, реализация отдельных гражданских инициатив, участие в деятельности органов местного самоуправления, работа в области общественного контроля и общественной экспертизы, а также многое другое.
Рост «низовой» гражданской активности, появление неформальных сообществ активных граждан трудноуловимы статистически. Исследования показывают, что в 2016 г. около 5% россиян работали волонтерами в некоммерческих организациях, более 2 млн. чел. ежемесячно участвовали в гражданских инициативах, волонтерском движении. Особо следует отметить, что в этой социальной группе чаще встречается молодежь (8% в возрастной категории от 18 до 24 лет).
Социологические опросы фиксируют возрастание в Российской Федерации доли граждан, для которых смысложизненные ценности не менее важны, чем социально-экономические интересы. Россияне руководствуются в большей степени интересами общества в целом (77%), нежели личными стремлениями (17%), это «превосходство общественного» сочетается с тягой к безопасности и ориентацией на традиции. При этом россияне считают приоритетом внутреннюю, а не внешнюю политику: 72% граждан полагают, что политика властей должна быть ориентирована в первую очередь на укрепление суверенитета, приоритет укрепления международных связей отмечают только 20%.
Рост гражданской активности сопровождается увеличением активности общественных групп, которые отличаются высокими требованиями к нравственному измерению деятельности органов государственной и местной власти. Данная тенденция находит отражение в том, что россияне все больше ощущают свою ответственность за то, что происходит в их городе (или селе) и в стране в целом. По данным Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, в 2015 г. эти показатели достигли наивысшего уровня за последние 10 лет.
В то же время, как отмечает Общественная палата России, структуры гражданского общества пока слабо осуществляют «горизонтальный» социальный контроль. Усиление гражданской активности не находит прямого отражения в росте некоммерческого сектора: «россияне предпочитают участвовать в неформализованных гражданских инициативах, а добровольческие акции, как правило, также организованы не НКО, а различными инициативными группами».
Во-вторых, плохое обращение с осужденными в местах лишения свободы, низкое качество содержания помещений для осужденных, коррумпированность охранных структур, распространение в местах заключения наркотиков, неадекватное уровню болезни лечение осужденных, их унижения, убийства, а также низкая эффективность функционирования в стране системы ресоциализации бывших заключенных, отсутствие системы наставничества на местном и семейном уровне.
В современном российском обществе заключенные и бывшие осужденные не найдя сочувствия и помощи от политических и социальных институтов вынуждены искать защиту и получать поддержку от групп, идеологией которых выступают крайние формы борьбы за свои права и свободы.
Сегодня в России законодателем и исполнительными органами решен ряд задач, целью которых была гуманизация и либерализация исполнения наказаний. Более 417 тыс. чел. на начало 2017 г. имели наказание, не связанное с изоляцией от общества.
Согласно статистике, за последние 20 лет наибольшее количество заключенных - свыше 1 млн. чел. - было зафиксировано в 1997-2000 гг., а пик - 1,92 млн. чел. - приходился на 2000 г. Затем с каждым годом эта цифра снижалась. По состоянию на 1 января 2017 г. в тюрьмах, исправительных колониях и следственных изоляторах содержалось порядка 630 тыс. чел. (из них около 523 тыс. чел. - в местах лишения свободы и свыше 107 тыс. чел. - в СИЗО). По этому показателю Россия увы занимает 2-е место в мире после США.
При численности населения в 2,4% от общемировой, в Российской Федерации содержится около 7,5% от общего числа заключенных по всему миру. В расчете на 100 тыс. чел. населения в России приходится свыше 460 заключенных. Это также 2-е место среди стран с достаточно высоким уровнем развития экономики.
В тюремное ведомство сегодня входит 716 исправительных колоний, 24 воспитательных колонии для несовершеннолетних, восемь тюрем, 126 колоний-поселений, шесть исправительных колоний для осужденных к пожизненному лишению свободы, 217 следственных изоляторов и 98 помещений, функционирующих в режиме СИЗО, 81 уголовно-исполнительная инспекция и 2399 их филиалов.
С 2003 г. бюджетные расходы на уголовно-исполнительную систему выросли в 6 раз. В 2010 г. была принята «Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 г.», одной из основных целей которой являлась: «сокращение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбывшими наказание в виде лишения свободы, за счет повышения эффективности социальной и психологической работы в местах лишения свободы, проведение в местах лишения свободы мероприятий в целях адаптации в обществе освободившихся осужденных, в том числе с участием гражданского общества».
В то же время следует отметить, что уровень рецидивной преступности среди ранее осужденных лиц, несмотря на принимаемые меры, продолжает расти. Около 45% всех обвинительных приговоров выносится в отношении ранее судимых лиц. Так, например, за период с 2012 по 2014 гг. больше всего уровень рецидивной преступности вырос в Республике Саха (Якутия), Забайкальском крае, Чукотском автономном округе, Калининградской и Иркутской областях.
С точки зрения числа обвинительных приговоров в отношении ранее осужденных лиц почти все эти регионы небольшие – на каждый из них приходится менее 1% от общего числа ранее судимых осужденных в целом по стране. Исключением является только Иркутская область, где данный показатель превышает 3%. Всего в России 8 регионов, в которых было осуждено приговорами суда более 3% от общероссийского числа ранее судимых лиц. Это Кемеровская, Самарская и Иркутская область, Пермский, Красноярский край, Краснодарский и Алтайский край, а также Республика Башкортостан. Из них с 2012 по 2014 гг. рецидивная преступность заметно выросла в Республике Башкортостан, и очень серьезные показатели прироста продемонстрировала Иркутская область.
В целях обеспечения стандартов обращения с заключенными и осужденными в ФСИН России сформирован комплекс мер по их социальной реабилитации и постпенитенциарной адаптации. Основные направления этой деятельности включают в себя решение социальных проблем, восстановление социально полезных связей, содействие в оформлении паспортов и документов, необходимых для получения пенсий, социальных пособий и ежемесячных денежных выплат.
Как отмечает пресс-служба ФСИН России, в 106 ИУ реализуется эксперимент по апробации модели центра исправления осужденных, совершенствуются методы воспитательной, социальной и психологической работы с осужденными. Его результатами является снижение показателя смертности от заболеваний на 12%, в т.ч.: от туберкулеза - на 54%, от ВИЧ-инфекции - на 7%, от сердечно-сосудистых заболеваний - на 2,3%, от онкологических заболеваний - на 13,4%.
В-третьих, не налажен в российском обществе межкультурный и межконфессиональный диалог, недостаточно эффективно работают региональные организации гражданского общества, молодежи, женщин и религиозных конфессий по обмену передовым опытом в работе с маргинальными социальными группами, а также и со всем российским социумом в целом.
Анализ результатов социологических исследований показывает, что в российском обществе еще не эффективно развиты локальное продвижение национальных ценностей, толерантность, плюрализм и взаимопонимание. В то же время Общественная палата России отмечает существенный рост количества организаций гражданского общества. Так, на декабрь 2016 г. в России было зарегистрировано чуть более 227 тыс. НКО. Причем растет, как правило, сектор социально ориентированных НКО. По данным Росстата, на конец 2015 г. – 140 031 СО НКО (62%).
При этом, как мы видим из анализа данных Росстата, большая часть социально ориентированных НКО как раз и занимается деятельностью в области образования, просвещения, науки, культуры и искусства, улучшения морально-психологического состояния граждан и духовного развития личности; здравоохранения, профилактики и охраны здоровья граждан, пропаганды здорового образа жизни; физической культуры и спорта; содействием патриотическому, духовно-нравственному воспитанию детей и молодежи; развитием межнационального сотрудничества, сохранением и защитой самобытности, культуры, языка и традиций народов Российской Федерации.
По числу СО НКО лидируют следующие регионы: Краснодарский край (6 179), Свердловская область (5 341), Республика Татарстан (5 263), Республика Башкортостан (5 118), Московская область (4 962), г. Москва (4 856), Новосибирская область (4 229), Самарская область (4 137), г. Санкт-Петербург (3966). Общая численность сотрудников СО НКО достигла к концу 2015 г. 991 тыс. чел. (в 2014-м – 989 тыс.), что составило около 1,3% экономически активного населения страны. Более быстрыми темпами растет число добровольцев СО НКО, которых по итогам 2015 г. насчитывалось 2 444 тыс. чел. (2014 – 2 229 тыс. чел.). На одну социально ориентированную НКО в среднем приходится 7 работников и 18 волонтеров.
Однако если обратиться к статистике преступности, то за январь-июль 2017 г. наибольшее количество зарегистрированных преступлений с применением оружия отмечается в Свердловской области (143), Краснодарском крае (124), г. Москве (119), Республике Дагестан (114), Московской области (103). Сравнительный анализ (см. курсив – прим. автора) явно не в пользу эффективности работы СО НКО.
Причина этого, как отмечают специалисты, кроется в том, что российские СО НКО очень часто не способны чётко сформулировать задачи своей деятельности. В результате возникает абсурдная для развитых демократий ситуация, когда реальной работой «в поле», оказанием конкретных социальных услуг занимается всего 13,5% НКО, в то время как остальная часть занята осуществлением контрольных функций. За рубежом соотношение прямо противоположное - социальные услуги оказывают 60-70% некоммерческих организаций, а контрольными функциями занимается порядка 30% от их численности.
В-четвертых, система эффективной поддержки молодежи, которая защищает национальные и отечественные ценности, плюрализм и взаимное уважение так и не создана.
Проведенный анализ показал, что сегодня в российском обществе число молодежных организаций, ассоциаций, советов и аналогичных механизмов, в ходе работы которых молодежь может пускаться в большие политические и других видов дискуссии - очень мало. В результате исследователями констатируется низкий уровень охвата молодых людей политическим и правовым воспитанием.
Как отмечает А. Киричек, среди молодежи нет единства в вопросе полезности от занятия политической деятельностью: «это позволит молодому поколению отстаивать свои интересы (7%), будет содействовать личностному росту, взрослению молодых, их самореализации (5%), приобщать к жизни страны, знакомить с ее проблемами (4%), наконец – оберегать молодежь от деградации и разложения, давать ей конструктивные цели и идеалы, отвлекать от пьянства и наркотиков (4%).
Противники участия молодых (тех, кому не больше 25 лет) в политике чаще всего обвиняют их в незрелости, неготовности к политической деятельности (7%), в несамостоятельности, некомпетентности, приспособленчестве и глупости (4%) либо полагают, что молодежи следует заниматься чем-нибудь другим («работать нужно, а не политикой заниматься», «важнее - семейные заботы», «пусть лучше идут служить в армию») – 2%».
В-пятых, практически отсутствует диалог между властью и молодежью, между поколениями в социуме, принятые в этой сфере программы работают с низкой эффективностью и недофинансируются из государственного бюджета, но при этом широко распространены различные молодежные гранты и спонсорская помощь, пришедшие из-за рубежа, цель финансовых влияний, которых достаточно хорошо ясна.
Обобщенный социальный портрет современного российского молодого человека, как результат функционирования системы воспитания в России можно представить следующими медианными результатами социологических исследований:
- политическими дискуссиями молодежь особо не интересуется (12-20% - часто, 50-60% - редко). В основном политическая активность молодежи связана с высказываниями в ИТС «Интернет» (20-30%), участием в волонтерстве и подписыванием петиций (4-15% участвовали в митингах, допускают участие 15-36%). И что самое интересное, студенты более аполитичны, чем рабочая молодежь, наибольший интерес к политике проявляют молодые специалисты с высшим образованием. Кроме того, среди молодых людей очень трудно найти тех, кто хорошо разбирается в идеологиях современных политических движений, следовательно, и свою политическую идентификацию молодежь осуществляет не по теории, а по практике. «География идеологических пристрастий молодежи выглядит так: наиболее либерально настроены молодые люди в Центральном федеральном округе (особенно в Москве). Больше всего социалистов и левых - на юге России (Южный и Северо-Кавказский регионы). Националисты популярны на Урале и юге России. Анархисты сосредоточены в Москве. Консерваторы — в Северо-Западном, Уральском и Поволжском федеральных округах»;
- 40-50% молодежи считает, что страна развивается в правильном направлении, а в неправильном – 20-30%. Самое интересное другое, что при опросах, вопрос на эту тему многих поставил в тупик (до 31%);
- с точки зрения духовных ценностей молодежи можно отметить, что для нее очень важно взаимопонимание и отношение в семье (70-80%), материальное благополучие и комфорт (55-65%), хорошее здоровье (30-40%), интересная работа (25-40%), и т.д. При этом среди духовных ценностей редко в первых позициях появляются такие ценности, как мораль, нравственность, патриотичность, коллективизм и т.п., которыми всегда гордился русский человек;
- молодежь в России также не очень ратует за работу на благо Отечества. Так, молодым петербуржцам задавался вопрос: «Если бы Вам представилась возможность жить - не работая, Вы бы ею воспользовались?»: «да» - 41%, «нет» - 35%, «затрудняюсь ответить» - 24%.
- 18-24-летние стали характеризовать самих себя (современную российскую молодежь) как более циничных (56%), а 25-34-летние, как более агрессивно настроенных (52%) людей;
- о сильных патриотических чувствах в группе от 18 до 24 лет говорят – 52%, храбрости (62%), отзывчивости (58%);
- молодежи в социологических опросах также приписывают такие качества, как честность (50-55%), трудолюбие (30-45%), культурность (45-50%), бережливость ((3040%).
«Ошибочно утверждать, считает В.А. Капранов, что молодежь прогрессивна по своей природе. Ведь консервативные и реакционные движения могут также увлечь молодежь. Молодежь ни прогрессивна, ни консервативна по своей природе - она готова к любому начинанию. Быть молодым - означает стоять на краю общества, быть во многих отношениях аутсайдером».
В заключение приведем следующие, полученные в ходе нашего исследования выводы.
1. Наиболее восприимчивы к принятию экстремистских идеологий, по-прежнему остаются молодые люди в возрасте от 15 до 25 лет, которые находятся в возрасте развития, стремятся сформировать свои личностные черты, укрепить уверенность в себе и ищут смысл своей жизни. Эта возрастная группа очень сильно ориентирована на практические действия, а не на теорию и обычно характеризуется более высоким риском.
2. Роль воспитания является активной и превентивной, а не реактивной по отношению к экстремистским идеологиям. Потенциал воспитания как для противодействия, так и для поощрения экстремизма усиливает значительную ценность и роль воспитания в целом. Следовательно, в целях борьбы с экстремистской идеологией в долгосрочной перспективе, превентивным и экономически эффективным средством следует рассматривать воспитание в дискурсе об экстремизме.
3. Воспитание должно способствовать критическому пониманию мира и развивать ценности и навыки осознанного и устойчивого российского гражданства. Важно развивать гуманистическое образование в социуме, но в большей степени среди молодежи, чтобы в долгосрочной перспективе предотвратить рост насильственного экстремизма, особенно в районах, уязвимых для набегов политических экстремистов.
4. Существует настоятельная необходимость и неотложность коррелирования системы воспитания в российском обществе с потребностями молодежной общности. Воспитание в сфере борьбы с экстремизмом должно основываться на вовлечении все большего числа граждан, особенно молодежи в однородную и ортодоксальную среду, с двумя побочными эффектами: отчуждение этих «других» норм и производство субъектов, способных увековечить статус-кво в социуме.
