Криминологические аспекты взаимосвязи социальных конфликтов и политического экстремизма в XXI веке
Как показывает мировая практика действующие на территории государства или вблизи его государственных границ затяжные и нерешенные социальные конфликты являются хорошей питательной средой для зарождения и развития политического экстремизма. Причем, полученные автором в ходе исследования результаты позволяют утверждать, что происходит это не столько из-за страданий и бед, которые они несут для социума, а в большей степени из-за желания политических экстремистов нажиться на этом горе и приобрести определенные дивиденды и ресурсы.
В основе взаимосвязи политического экстремизма и деформации процессов урегулирования внутринациональных и международных конфликтов можно выделить несколько тенденций.
Во-первых, несоблюдение норм международного права в области прав человека, международного права беженцев и международного гуманитарного права, грубые нарушения теории урегулирования социальных конфликтов на практике и отсутствие творчества в вопросах парирования международных и внутринациональных противоречий.
Международная и национальная конфликтологическая практика XXI века показывает, что сегодня субъекты социального конфликта, как правило, вместо того, чтобы садиться за стол переговоров сразу хватаются либо за оружие, либо за санкции (США, страны ЕС и др.). В то же время теория гласит – начинать надо за столом переговоров и добиваться международного или национального консенсуса, который затем даст возможность дипломатам выработать необходимые предложения по урегулированию разногласий.
Наглядным примером проявления данной тенденции является конфликт в Сирии, который из внутринационального под внешним материальным и духовным воздействием со стороны США и их союзников перерос в международный и породил такое асоциальное явление как международный политических экстремизм в лице его активного участника – ИГИЛ.
Проведенный анализ процесса зарождения, протекания и урегулирования внутринациональных и международных конфликтов (Европа, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия), а также источников появления на территории, где эти конфликты не были своевременно прекращены политического экстремизма, позволил сделать вывод, что в XXI веке наибольший практический эффект дают следующие методы: посредничество, арбитраж и международное правосудие.
Во-вторых, отторжение на второй план такой формы урегулирования социальных конфликтов, как диалог с молодежью, - движущей силой политического и других видов экстремизма.
Игнорирование данного вида диалога, как показывают результаты исследования, приводит к тому, что проводимые в рамках урегулирования социальных конфликтов только региональные и национальные диалоги имеют следующие недостатки:
не объединяют различные заинтересованные стороны;
нарушают гендерное равенство;
разрушают механизм интеграции маргинальных групп;
не используют современные коммуникационные технологии для ведения информационно-пропагандистской работы.
Так, например, в 2001 г. Исламский университет в Газе опросил 1 000 местных молодых людей в возрасте 9-16 лет и обнаружил, что 45% учащихся активно участвовали в насилии, а 73% хотели бы стать мучениками. Исследование 190 студентов из Университета Мута, Иордания, показало, что радикальные мировоззрения и убеждения были в значительной степени сосредоточены на идеях мученичества, насилия, ненависти и джихада.
Результаты проведенного исследования подчеркивают плодотворную и привлекательную природу сознания студентов университетов, поскольку его можно легко формовать, чтобы они стали передовыми активистами для осознанных социальных изменений, поскольку эта возрастная группа состоит из «искателей идентичности, защитников и повстанцев» с внушительной энергией.
В-третьих, продолжающееся скрытое финансирование боевиков экстремистских организаций, поставка им вооружения и военной техники со стороны отдельных государств (США, Катар, Саудовская Аравия, Ливия, Ливан, Ирак, страны бывшей Югославии и др.).
Так, в частности, ИГИЛ имеет многих иностранных сторонников, некоторые из которых являются «друзьями» США. Например, официально Турция, Катар и Саудовская Аравия отрицают, что они каким-либо образом поддерживают ИГИЛ и даже для своего оправдания приводят принятые ими законодательные акты. Однако, как показывают результаты исследований, деньги из Персидского залива используются для приобретения террористами оружия на черном рынке.
Еще одним из способов финансирования экстремистских организаций является – благотворительность. В последнее время многие европейские страны приняли меры против нескольких благотворительных организаций, которые подозревались в финансировании насилия. Например, в ноябре 2014 г. французские власти закрыли благотворительную организацию «Жемчужина надежды», которая утверждала и пропагандировала, что «поощряет здоровье и образование больных сирийских и палестинских детей». По словам следователей, помимо того, что «Жемчужина надежды» поставляла продукты питания и медикаменты нуждающимся людям, она также обеспечивала и группы джихадистов, а также имела связи с экстремисткой организацией (запрещенной в России) «Фронт ан-Нусры».
В-четвертых, принижения роли религиозных лидеров в процессе урегулирования внутринациональных и международных конфликтов.
Анализ проявлений экстремизма в XXI веке показывает, что зачастую религиозные лидеры не стремятся к созданию диалога между противоборствующими сторонами, не способствуют повышению терпимости, толерантности и взаимопонимания между субъектами социального конфликта, не показывают свое неодобрение экстремистских проявлений в политической и других сферах жизнедеятельности социума, а в некоторых случаях и сами выступают организаторами экстремистской деятельности.
Так, в 2015 г. в Хасавюрте городскими властями временно была закрыта Северная мечеть, служившая местом для набора новобранцев в ИГИЛ и пропаганды салафи-джихадизма. В ходе правоохранительных действий был задержан имам мечети Магомедов. По словам заместителя мэра города Х. Умарова, арест Магомедова помог успокоить его последователей: «Люди поняли, что государство существует». В другой мечети (Восточной) имамом является М. Наби - один из самых уважаемых салафитских проповедников в Дагестане. По данным правоохранительных органов имам является одним из местных лидеров салафитов. В конце 2015 г. внимание правоохранительных органов привлекли мечеть Ан-Надир и мечеть на Венгерской улице в Махачкале, где по их мнению, осуществлялась вербовка боевиков для ИГИЛ. Причем, незадолго до этого Н. Медетов, один из самых популярных дагестанских проповедников, покинул последнюю мечеть и убыл в ИГИЛ.
Если проанализировать современную конфликтологическую карту мира, то нет оснований говорить о качественных изменениях к лучшему в международной обстановке. Постоянные конфликты на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в Юго-Восточной Азии, тлеющий кризис на юго-востоке Украины, не найдено долгосрочных решений проблемы мигрантов в Европе и т.д. Все это создает плодородную почву для роста числа приверженцев политического экстремизма, увеличивает мировую нестабильность и усиливает взаимное недоверие.
Основной виновник этого хорошо известен – это США, которые взяли себе за правило навязывать всем свои ценности, причем силовым путем. Вот как об этом сказали профессора Гарвардского университета J. Mearsheimera и S. Walta: «В качестве» особого положения «Соединенные Штаты имеют право, долг и мудрость, чтобы контролировать политику практически во всех частях планеты, развитие демократии во всем мире». Они также дали оценку результатов такой политики: «После холодной войны Соединенные Штаты должны были постепенно сокращать свое военное присутствие за рубежом, развивать дружественные отношения с Россией и оставить решение вопроса о европейской безопасности европейцам. Вместо этого, Соединенные Штаты расширили НАТО и игнорировали интересы России, что привело к конфликту на Украине и сближению России с Китаем».
На этом фоне происходит общее ослабление позиций Запада в мире, и параллельно в одних и тех же западных странах растут разочарование, внутренние противоречия, радикализация и политический экстремизм.
Серьезные неприятности пришли и в процесс европейской интеграции (Brexit – выход Великобритании из ЕС). Как результат произошло укрепление евро-скептицизма, причем как на фланге левых, так и правых радикальных сил.
Например, Региональным советом сотрудничества в рамках проекта «Юго-Восточная Европа 2020» был проведен опрос: «Оцениваете ли вы членство в ЕС положительно, отрицательно или ни положительно, ни отрицательно?». Его результаты показывают, что даже среди жителей Косово и Албании, традиционно безоговорочно поддерживавших евроатлантический курс, возрос процент, склоняющихся к отрицательному или нейтральному ответу (в Косово – 2% отрицательно и 8% нейтрально; в Албании – 4% и 11%, соответственно). В Сербии, население которой к членству в ЕС традиционно настроено скептически, процент отрицательно оценивающих европерспективу (27%) превысил в посткризисный период число приверженцев идеи евроинтеграции (24%). В Боснии негативно смотрят на ЕС – 24%, а «никак» не относятся к евроинтеграции 41%. Существенно сократилось число еврооптимистов, и возросло количество евроскептиков в Черногории (против – 23%) и Македонии (против – 15%).
Если исследовать внутреннюю политическую обстановку в России, то с точки зрения политического экстремизма наибольшую угрозу представляет Северный Кавказ, который является частью трансконтинентальной Кавказской зоны, зажатой между Черным морем на западе и Каспийским морем на востоке. В этом регионе представлен широкий спектр этнических и лингвистических групп, например, только в Дагестане более 40. Кавказ служит ключевым защитным буфером для России, защищая от исламских держав, таких как Турция и Иран на юге.
После окончания двух «чеченских войн» здесь так и не прекращаются исламистская воинственность, региональная напряженность и клановая вражда, порождающие нападения на сотрудников правоохранительных органов, террористические атаки, убийства и похищения людей. Наибольшую проблему представляет Дагестан во всем его многообразии и радикализация исламистов на территории всего Северного Кавказа. Отрицательно подпитывает сознание колеблющихся и такой факт, что кавказские республики относятся к самым экономически отсталым субъектам Федерации, здесь безработица часто превышает 50%, а уровень жизни зависит от федеральных инвестиций и степени коррумпированности чиновников.
Сегодня в этом регионе сконцентрированы несколько сепаратистских организаций, принадлежащих к разным этническим и языковым группам. Если провести ранжирование по республикам, то величина угрозы политического сепаратизма, выглядит следующим образом:
1. Дагестан, ворота исламизма на Северном Кавказе, через которые поступают экстремистские доктрины и боевики из стран Ближнего Востока, в первую очередь Саудовской Аравии.
2. Кабардино-Балкария, - усилилось насилие в последние годы.
3. Карачаево-Черкесия, - возросли этнические противоречия по поводу раздела республики.
Между тем, как отмечают в Правозащитном центре «Мемориал», в последние годы на Северном Кавказе именно в среде умеренных салафитов появились лидеры, которые осуждают насилие, вооруженную борьбу против государства. Этих людей экстремисты запрещенного в России ИГИЛ прямо называют «предателями».
Сирийский конфликт, действия ИГИЛ и других групп салафитов-джихадистов, привлекающих иностранных боевиков, вызвали отток салафи-джихадистских последователей с Северного Кавказа для участия в конфликте на Ближнем Востоке. Между тем, приверженцы движений салафитов, которые остались на Северном Кавказе все еще представляют угрозу национальной безопасности России.
Особенно это касается молодежи, которая обратилась к салафи-джихадизму, единственной итерации движения салафитов, и способна совершать значимые политические действия посредством насилия. Проблема здесь кроется в том, что молодежь Северного Кавказа не в состоянии делать свою карьеру из-за высокой коррупции, низкого уровня экономики в регионе. Отсюда у нее остается один путь – это обращение к религиозному консерватизму, как к способу личного продвижения. В салафитских мечетях молодежь получает необходимые знания, идеологически обрабатывается и вливается в политические и другие экстремистские организации.
В заключении отметим, что тлеющий или активный социальный конфликт внутри или вблизи государственных границ государства – это всегда благодатная почва для зарождения на его территории политического экстремизма. В XXI веке эта явление приобрело глобальные масштабы, т.к. транспарентность границ, демократические ценности и защита прав человека не позволяют цивилизованным обществам отказаться от мигрантов и беженцев. Однако, попадая в цивилизованный социум, эти представители не хотят адаптироваться к его национальным традициям и обычаям, а также системе права. Они требуют наоборот – перестроить политическую систему, принявшего их государства под свои потребности и интересы, а для реализации этого выбирают путь политического экстремизма. При этом разрешением любого конфликта является удовлетворение потребностей его субъектов. В том случае, если потребности не удовлетворены, то субъекты будут искать способы достижения своих целей и не найдя их среди демократических, неизбежно придут в экстремистские политические организации.
